Чужая религия как оправдание убийства

Через несколько дней после освобождения Славянска от террористов из «ДНР» Украина содрогнулась от ужасной новости: на территории детской больницы Славянска было обнаружено массовое захоронение людей, в числе которых оказались четверо прихожан протестантской церкви. 

Прошло больше года после начала войны между пророссийски настроенными сепаратистами и силами украинской армии. Как известно, очагом противостояния стал тихий город на севере Донетчины – Славянск. Именно этому городу было суждено стать эпицентром кровавых событий и «обрести славу» одной из самых горячих точек планеты. Под контролем сепаратистов Славянск пробыл почти три месяца – с 12 апреля по 5 июля 2014 года. Эйфория со сменами флагов над исполкомом и призывы к Путину о введении войск обернулись для города полноценными боевыми действиями. Гибель сотней жителей Славянска стала разменной монетой в реализации Кремлевского плана по «защите русскоговорящих» на Донбассе.

12 апреля 2014 года считается отправной точкой в войне на Донбассе. Захват городского отдела милиции Славянска «зелеными человечками» означал выход на тропу открытой войны с Украиной. Ящик Пандоры был открыт, из которого по Славянску разлетелись все несчастья и бедствия. С каждым днем ситуация становилась более критической, почти каждый день погибали люди, рушились дома. Славянск с лихвой заплатил дорогую цену «русского мира». За эти три месяца жизни в «ДНР» показательно изменилось и мировоззрение большинства славянцев. Сочувствующие и фанатики «русского мира» к освобождению Славянска стали пацифистами, открестившись от войны, которую они сами и позвали в свой дом.

Развязанная война сделала заложниками обстоятельств простых жителей Донбасса. С каждым днем АТО ценность человеческой жизни снижалась, и со временем погибшие превратились в цифры для статистики в вечернем выпуске новостей.

Для многих боевые действия так и остались картинкой в телевизоре. Сводки о погибших, могилы склонивших голову солдат и случайных жертв войны, кадры разрушенных домов – все это лишь одна сторона медали. Куда больше о жизни в Славянске при власти «ДНР» могут рассказать свидетели тех событий. Одну из таких историй жизни простых людей мы бы и хотели Вам поведать.

История, о которой мы расскажем, познакомит Вас с трагедией семьи Брадарских, которая потеряла кормильца и отца троих детей из-за звериной жестокости так называемых «ополченцев». Боевики «ДНР» удерживали в страхе жителей Славянска почти три месяца, за этот период в городе успела произойти масса событий, в большинстве своем кровавых и невосполнимых.

О четверых погибших прихожанах протестантской церкви «Преображение Господне» стало известно 14 июля, когда на территории детской больницы было обнаружено массовое захоронение. Среди 14 обнаруженных тел оказались диаконы Виктор Брадарский и Владимир Величко, а также двое взрослых сыновей старшего пастора Рувим и Альберт Павенко.  

Место захоронения протестантов во дворе детской больницы г. Славянска

Эта история приобрела совсем иные краски после того, как стало известно, что жена Виктора Брадарского Наталья вела дневник во времена страшных событий – похищения мужа и месячных страданий в его поисках. Более того, Наталья готовиться выпустить книгу, чтобы увековечить память о своем муже, отце трех детей и просто хорошем человеке, который нашел свое место в жизни в службе Богу.

Беседа с Натальей Брадарской состоялась у нее дома. Во время разговора рядом с ней сидел старший сын Иван. Приняли меня несколько настороженно, принявшись расспрашивать о цели интервью. В ходе разговоре стало понятно, что Наталья скептически относится к тому вниманию и известности, которые она обрела из-за трагической потери мужа. Наталья Брадарская дала понять, что хочет увековечить память о муже, но при этом самой остаться в тени. По крайней мере сейчас, когда конфликт на востоке Украины не исчерпан. Интервью с Натальей больше походило на личную беседу, в ходе которой мы обменивались историями о пребывании в Славянске в период оккупации. В целом разговор получился живым и во многом поучительным. Кроме того, Наталья поведала некоторые детали своих месячных поисков мужа, о которых до этого было мало кому известно.

Воспоминания о муже Викторе и нахлынувшие эмоции Натальи раз за разом ставили меня в неловкое положение - раны после потери мужа и отца троих детей будут заживать еще очень долго.

***

Начали разговор из пресловутого дневника, строчки и страницы из которого должны стать основой для книги, которую сейчас пишет Наталья.

«Я смотрю, что для многих мой дневник и книга, которую я пишу, почему то стали интересны. Хотя на самом деле в ней будет обыкновенная история любви. Завела я этот дневник давно, еще до всем известных событий, несколько лет назад. В нем я просто писала интересные случаи из семейной жизни, о том, как я люблю своего мужа, о детях.

Пока я его дожидалась, некоторые записи в дневнике делала. Естественно, они не усматривают никакие политические стороны и тому подобного. Вы знаете, мы 35 дней не знали, что же на самом деле произошло с Витей… Просто мне хотелось, чтобы мой муж узнал, как я его ждала…», - начала Наталья, у которой после первых воспоминаний о муже подбирается комок к горлу и слышится дрожь в голосе. 

Роль протестантов в жизни Славянска до и во время войны

- В обществе устоялось немало стереотипов о вашей церкви и непонятно почему остается настороженное отношение к ней. Иногда доходит до того, что называют «сектой», чаще всего это люди старшего поколения. Давайте попробуем внести определенную ясность, по крайней мере, на этот счет. Как полностью называется церковь?

- Преображение Господне  Евангельской христианской церкви пятидесятников, а название – «Преображение Господне». Вы знаете, секта – это вообще-то закрытое общество, в которое не пускают никого. А у нас заходи-приходи, кто хочет. Даже нелогичное название. У нас все зарегистрированное, все по закону и церковь наша очень известная в городе. Наша церковь мероприятия в центре города проводила на Рождество, на день Благодарения, на Пасху. Знаю, что помогали приюту для людей без определенного места жительства. Всегда выходили на субботники по благоустройству Славянска.

Странно, конечно, это звучит. Скажем так, здравомыслящая часть населения всегда к нам относилась адекватно и с пониманием. Удивительно, что спустя столько лет после развала союза люди продолжают говорить такие речи….

- Знаю, что во время военных действий в Славянске и вокруг города в период с 12 апреля по 5 июля прихожане протестантских церквей помогали в эвакуации мирных жителей из города. Чем еще занималась церковь в данный отрезок времени?

- Точно знаю, что привозили гуманитарную помощь в город, кормили людей во время войны. Заезжали каким-то образом, умудрялись, хотя это было очень опасно. Я уверенна, что они рисковали своей жизнью, но здесь люди голодали, поэтому им нужна была помощь.

Хотела бы отметить, что война - это время, когда проявляется истинная человеческая натура. Во время всех этих событий люди стали дружнее, начали помогать друг другу. Не все, конечно, но большая часть простых горожан.

Мне предлагали выехать из города, но я не согласилась, потому что на тот момент не было понятно, где мой муж. Мы всей семьей ждали и были уверенны, что они в заложниках и их держат на окопах возле блокпостов. Когда меня кормили такими «завтраками», говорили: «сидите, ждите-ждите и вот завтра-послезавтра найдется ваш муж». Так мне говорили в начале про 10 суток рытья окопов, потом про 15, потом про 20… Когда перевалила отметка за 20 суток, то сами «ополченцы», которые со мной разговаривали, начали брови приподнимать и стало понятно, что что-то не так. Ведь люди на блокпостах менялись, а от Вити все не было вестей… 

«Освобождение» Славянска

- После освобождения Славянска…

- Я вас перебиваю, на самом деле освобождения как такого не произошло. Как только украинская армия зашла в город, я тут же, в это же день помчалась на площадь. Очень много было техники, военных, а я все надеялась, искала людей таких влиятельных, чтобы помочь в поисках Виктора. Тогда на площади были Арсен Аваков, Василий Федорович Паскал. Я тогда подошла и спросила по поводу заложников, потому что уже тогда было тревожное чувство. Ведь перед тем, как покинуть город, была, как я ее называю, «Варфоломеевская ночь», когда с 11 вечера до 4 утра город просто пылал… Мы думали, что его хотят снести с лица земли…

И вот после 4 утра все затихло, мне позвонили и говорят – город освобожден. Как это освобожден? Мы стали выходить на улицу, ну точно, тихо и никого, ничего не слышно. Вот по поводу «освобождения» я непосредственно спросила у украинских военных и одного полковника СБУ, они мне ответили: «Мы не освобождали город. Мы зашли в город, а они покинули». Почему покинули? До сих пор неизвестно.

После того, как «ополченцы» покинули Славянск, одни начали сюда возвращаться, другие были напуганы и вообще хотели навсегда покинуть город. Многие пережили такое: убитые родные, уничтоженные дома... Но через некоторое время многим все-таки пришлось вернуться.

По статистике в Славянске пострадало около двух с половиной тысяч домов. Нужно же было каким-то образом все это восстанавливать, вот протестантские церкви и стали помогать. Огромную помощь для Славянска пришла из Западной Украины. Кто бы, что ни говорил, но страна у нас единая.

- Представляли ли Вам какую-либо угрозу украинские военные, после того, как зашли в Славянск?

- Нет, даже когда они вошли в город, и я увидела их впервые, я ведь не понимаю кто в каком звании, подходила к военным и говорила, что мне нужен старший. И солдаты вежливо без проблем проводили к своим командирам. Честно, перед Богом даже говорю, я не услышала ни одного мата из уст военных.

Сейчас я с ними не сталкиваюсь. Вижу, конечно, что они ездят по городу, могу поздороваться с ними, но чтобы завести разговор, как-то неудобно…

На прицеле у «ополченцев»

- Когда была панихида по погибшим, храм был переполнен, не смотря на то, что было еще достаточно опасно заходить в город. Издалека приезжали знакомые вне зависимости от конфессий. Они все равно пришли, они плакали вместе с нами. И до сегодняшнего дня у всех большой знак вопроса - за что? Что такого сделали протестанты?

- После 12 апреля в адрес протестантов поступали угрозы от «ополченцев»? Что-либо предвещало беду?

- Они заходили в церковь. Причем неоднократно. Мы же в нашем храме, на месте бывшего ДК Артема, буквально год назад закончили ремонт. На сегодняшний день там очень такое добротное, красивенное здание. Из-за красоты и масштабов нашего храма, естественно им заинтересовались «ополченцы». Приходили, осматривали и спрашивали: «откуда это все у нас?».

Когда похитили Витю, я первым делом отправилась в СБУ, оттуда меня послали в горотдел. Там мне сказали, что заложников уже забрали на блокпосты за город, чтобы рыть окопы и тому подобное. Помню, как вышел ко мне «ополченец» и это все сказал, но видать он сам много чего и не знал. Кроме того, он добавил – «вы наши враги!». Я спросила – «почему?», на что услышала – «вы американская церковь, а Америка наш враг!». В их понимании протестантские церкви - это плохо, а единственно правильными считались только православные церкви московского патриархата.

Рассказывали из достоверных уст, что проповедникам из украинских церквей тоже пригрозили и сказали, что если через полчаса они не выедут из города, то с ними расправятся.  

 Похищение

- Похитили Виктора, Владимира, Рувима и Альберта в день Троицы (8 июня 2014г.) из самого храма. То есть, дождались окончания богослужения и похитили мужчин с их машинами. Самое интересное, что приехали они на «отжатой» у протестанта Геннадия Лысенко машине. Так сказать, крепенько потрусили людей.

Вспоминая те события, казалось, что все это должно как можно скорее кончиться. Так как украинская армия была рядом, буквально за городом, то некоторые надеялись, что каким-то образом весь этот конфликт скоро разрешится.  Но после Троицы, 8 июня, ситуация очень резко усугубилась - бомбили днем и ночью, в любое время.

Как по мне, то это связано с тем, что внутри «руководства» города назревал конфликт. Зубы друг на друга начали точить Вячеслав Пономарев и Игорь «Стрелков». Вполне может быть, что эти события связаны между собой.

Справка: 10 июня 2014 года Вячеслав Пономарёв был задержан по приказу командира «ополчения» Славянска, министра обороны так называемой «Донецкой Народной Республики» Игоря «Стрелкова» и доставлен в здание бывшего СБУ.

«Так называемый «народный мэр» Пономарёв смещен с должности за ведение деятельности, несовместимой с целями и задачами гражданской администрации. Большего пока сказать не могу», — говорилось в заявлении «Стрелкова». В штабе «ополченцев» пояснили, что до бойцов и мирных жителей не доходила гуманитарная помощь, которая приходила в город.

13 июня новым исполняющим обязанности главы города был назначен руководитель управления социальной защиты Славянска Владимир Павленко.

 В поисках мужа

- Во вторник, 10 июня, когда я пришла к зданию СБУ, там уже была целая группа людей, которые стояли и выпрашивали своих родных и близких. После смены «власти» в городе, подобные группы людей стояли там постоянно.

сбу

Здание СБУ в Славянске в период оккупации

Для того, чтобы забрать своего родственника было необходимо написать заявление. Отсюда же можно было отправить «передачку» или теплые вещи. В горотделе милиции меня заверили, что мой муж значиться в списках заключенных. Через горотдел отправила Вите обезболивающие (он за пару дней до этого немного приболел) и немного еды.

Уже через несколько дней в горотделе сказали, что в списках Виктора Брадарского у них нет и, соответственно, передачка расплылась.

В разговоре с людьми у СБУ, услышала, что такие многочисленные задержания связаны с тем, руководство делило портфели и поэтому сажало своих конкурентов.

- Я хотел восстановить полную хронологию событий. В воскресенье, 8 июня, вашего мужа похитили. Что было потом? 

- Да, это произошло сразу после утреннего богослужения. Их вывезли на «пожарку», что на Артема. Тогда мы еще не знали об этом месте. Думали, что их вывезли в СБУ или горотдел. О том, что людей удерживали на «пожарке» было мало кому известно. Возле нее и не было каких-либо зацементированных укреплений, блоков и блокпостов, как возле всем известных зданий СБУ и горотдела.

- С кем из руководящего состава «ополчения» Славянска вам приходилось общаться, чтобы найти вашего мужа? 

- Конечно же, в начале, понятное дело, никто никуда и не пускал, но мне казалось, что я своей настойчивостью смогу чего-то добиться. Это конечно было не каждый день, бывали дни, когда в центре было очень опасно. Бывало, что сами «ополченцы» говорили – «чтобы завтра мы тут вас не видели». Это меня немножко останавливало, но обычно если я не шла в СБУ, то в горотдел милиции. 

- Как вас пустили в здание СБУ?

- В начале меня туда не пускали, потом начали пускать за территорию ограды. Однажды я так уже осмелилась, смотрю какая-то крутая машина, я марку не знаю, она такая белая, шикарная. Я подумала, что это сам «Стрелков» или его заместитель с позывным «Нос». До этого, когда я просила позволить мне встретится с кем-то из руководства, мне говорили, что это невозможно. Разрешалось только писать заявления, которые якобы передавались адресатам из высшего руководства «ополчения». Так и делала. И однажды я осмелилась и все-таки остановила машину, но это оказался, как он представился, заместитель «Носа» с позывным «Лелик». Я ему рассказала ситуацию и он при мне позвонил какому-то Роме и попросил посмотреть, есть ли у них в подвале такой-то, на что ответили, что нет таких. Он попросил оставить свой номер телефона, чтобы, когда он что-либо узнает перезвонить мне и сообщить. Естественно, никто мне не перезвонил.

Произошло это уже незадолго до того, как украинская армия зашла в город - в конце июня или начале июля. Да, это было за дней 5-7 до того, как зашла армия.

А потом я была возле горотдела, буквально день прошел или два, мне так никто и не перезвонил, и увидела, как эта же машина заезжает во двор. Я села на лавочку и дожидалась пока этот «Лелик», как он себя представил, то есть Алексей, выйдет и ответит на мои вопросы. Он меня сразу узнал, говорит – «садитесь в машину». Я села, и мы заехали на территорию СБУ. Мы зашли в здание и привел он меня в кабинет к этому «Носу». «Нос» в это время разговаривал по городскому телефону и что-то орал в трубку, вел себя возбужденно, и когда мы зашли, по его движению руки стало понятно, что я здесь лишняя. Он показал жестом, чтобы я вышла, а Алексей остался. Я сидела в коридоре, а они разговаривали на повышенных тонах. Когда вышел Алексей, он сказал снова садится в машину, к нам еще один военный подсел, весь такой замаскированный, и они мне говорят – «сейчас мы поедем на «пожарку», к тем людям, которые забрали ваших мужчин».

горотдел

Баррикады у Славянского горотдела милиции в период оккупации

Это уже были уже первые числа июля, потому что они себя вели в городе настороженно, как будто знали о том, что назревает.

Мы поехали на «пожарку», мне было очень страшно. Представьте себе, не зная, что на уме у этих вооруженных до зубов «ополченцев», еду одна в машине. Вид у меня был плачевный, сама невыспанная и очень уставшая, поэтому смотрели они на меня как на несчастное создание. Одним словом мы поехали.

А до этого я уже была однажды на «пожарке», мне мама Володи Величко рассказала, что наших мужчин могут удерживать там. Первый раз мы туда поехали где-то за недели 2-3 до поездки с этим «Леликом». Тогда нас даже не подпустили к этой «пожарке», со словами «мы ничего не знаем, оставьте нас в покое» нас отправили.

А вот когда мы с этим Алексеем приехали, то зашли на ее территорию. У меня была с собой фотография Вити. Алексей подошел с фотографией к «ополченцам» и сказал – «посмотрите на эту фотографию. Вы забирали ее мужа, а теперь смотрите в глаза этой женщине и говорите, что произошло и куда делся ее муж».

Мне показалось, что там была разыграна такая «петушиная» сцена: мы втроем с Алексеем и этим военным приехали с таким наездом на «ополченцев». Естественно, пришлось услышать череду отборного мата и уголовного жаргона. Между ними такая перепалка началась. Я скажу вам честно, я не прислушивалась к этому разговору, так как меня интересовал мой вопрос. Я уже была в таком состоянии: уже больше месяца в страхе за себя и детей, за мужа. Помню, как надеялась тогда, что эти чужие люди смогут мне помочь в моих поисках мужа.

Еще я слышала о неких двух списках. Один список пленных, по которому можно было прийти в горотдел или здание СБУ, назвать фамилию и тебе отвечают – да, такой-то есть, он на окопах, ждите. А потом стало слышно о каком-то списке полит заключенных, что-то типа вип персон. Мы рассчитывали, что как раз в этом тайном списке наши мужчины и находятся. И так как я нашла приближенного к руководству человека, то надеялась, что он поможет прояснить определенные моменты. Но они взяли фотографию и сказали, что был такой, забрали их вчетвером. Даже назвал их имена. Я спросила – «почему вы их забрали?», на что ответили – «был дан приказ» и «по наводке» – это две фразы, которые отпечатались у меня.

Было также сказало, что они их допросили и в 3 часа ночи отпустили. Они сказали – «мы их выпустили на машине вашего мужа, а остальные машины мы забрали под расписку». Действительно, их машины там на «пожарке» и стояли. Вовы машина, как они сказали, сгорела, это был микроавтобус, а вот Рувима и Альберта, хотя Альберта я не помню, а Рувима там стояла.

А я им тогда еще говорю – «столько времени прошло…», они мне – «ну ждите, у нас же «пропадал» зам прокурора, ну вот объявился он спустя 2 недели в Киеве. Поэтому ждите, звоните. Может они у родственников, может у друзей, может у любовниц…».

После этого разговора на «пожарке» этот Алексей предложил подвезти меня домой. Я, конечно, не позволила ему ехать к самому дому, а просто подъехали к нашему району. Так вот по пути он сказал мне одну вещь, которая осталась у меня в памяти. Он тогда сказал: «странные вы люди», как я поняла, он имел в виду жителей Славянска. И добавил: «Сначала сами позвали нас, а потом передумали…».

Что касается, кто кого звал, то в разговорах местных все чаще начали звучать фразы, что «ополченцев» этих никто сюда не звал. Кто-то их принял, но чтобы прям весь Славянск их звал… Наоборот с увеличение количества обстрелов, жертв, разрушенных домов, в городе все чаще было слышно: «кто их вообще сюда звал?». 

«Заблудшая овца»

Что еще важно отметить, так это активную поддержку «ополченцев» батюшками церквей московского патриархата. Вот у кого-кого, а у них двери всегда были открыты для «ополченцев» и на улицах они отрыто их поддерживали и благословляли на войну с Украиной. А когда в город зашла украинская армия, то батюшки эти поменяли свою тактику. 

Справка: в Славянске действует шесть храмов Московского патриархата: на жд вокзале, во главе которой стоит отец Николай, на Черевковке – отец Валерий, на Северном – отец Петр, на мкрн Артема – отец Тихон (отцы Петр и Тихон являются сыновьями отца Николая, а отец Валерий является сватом отца Николая), на Славкурорте – отец Виталий, на центральной площади – отец Олег.

Самое интересное, что все эти батюшки из церквей Московского патриархата имели беспрепятственный доступ и к СБУ, и к горотделу. Так вот для того, чтобы помочь мне в поисках мужа, посоветовали связаться с отцом Николаем.

Обратилась я к отцу Николаю. Знаю, что он был лично знаком с моим мужем, Витя не раз помогал Николаю. В начале нашего разговора он не понял о ком идет речь, но я ему напомнила. Витя мой любил поговорить о Боге, вне зависимости от вероисповедания. Он был не конфликтный человек, но часто он был инициатором разговоров о Боге, узнав, что его собеседник священнослужитель. Когда я у Николая спрашивала о своем муже, он мне где-то полчаса читал проповедь о том, что я заблудшая овца и мне надо вернуться в лоно православной церкви.

Николай убедил меня, что мужа забрали 8 июня, а встреча состоялась где-то в середине недели (10-12 июня), и он убедил меня, что они живы. В ходе разговора, когда он понял о ком идет речь, он пообещал мне, что узнает о том, где находится мой муж и перезвонит мне. Но и он не перезвонил, поэтому мне пришлось опять идти к нему. Пришла я к нему через день-два после последней беседы. На этот раз он мне толком ничего не сказал.

У нас и в мыслях такого не было, что наши мужчине уже не в живых или, что с ними могли что-то сделать. Изначально мы все думали, что это какое-то недоразумение. Естественно, мы слышали, что «ополченцы» отбирают машины и деньги, поэтому надеялись, что на этом все наши беды закончатся и нам вернут наших мужчин. Ну что у моего мужа можно было забрать кроме машины…

И вот, вспоминая вторую встречу с Николаем, то мне показалось, что в беседе он выкручивался и юлил с ответом. Он мне однозначного ничего не сказал. Вполне возможно, что он уже все знал… Во время этого же разговора он сказал, что протестантов обвиняют в том, что они привезли то ли фосфорное, то ли биологическое или химическое оружие для украинской армии. И он начал рассказывать, что в каком-то селе подобная бомба была взорвана, ну из тех, которые привезли протестанты, и у меня от дыма после взрыва этой бомбы что-то с мозгами происходит…

Честно говоря, я его не слушала, потому что меня интересовал другой вопрос. Я считаю, что если ты священнослужитель, вне независимости конфессии, ты обязан относится ко всем достойно.

Стала свидетелем случайного разговора о том, как две девушки подошли к батюшке попросить благословения, чтобы выехать из Славянска после того, как туда зашла украинская армия. А эти же девочки кормили ополченцев и, скажем так, помогали им. Так вот пришли они просить благословения у батюшки и чтобы он отпустил им грехи, на что батюшка сказал: «а что вы такого плохого делали? Вы кормили нуждающихся». И перекрестил их конечно. А девчушки эти совсем молоденькие, где-то около лет 20.

Я уверенна, что если бы люди жили по Божим заповедям, то не было бы войны. А самое абсурдное, так это то, что на блоках были надписи разные. На одном из блокпостов видела надпись «С нами Бог», а слово «Бог» с маленькой буквы. Вот и вся духовность. 

Расправа 

- На этой «пожарке» в тот же день с Виктором, Владимиром, Рувивом и Альбертом и расправились?

- Нет, мне сказали, что их отпустили. После всех этих событий, собирая пазлы, получается следующая картина. 

Их вывезли из «пожарки» за город в 3 часа ночи. Витя был за рулем, трое были в машине с ним. Они ехали в машине, но их сопровождали. Не знаю насколько правда, но говорят что ехало 2 машины, одна впереди, другая сзади.

Их вывезли в сторону «Машмета», поближе к Карачуну. Задумка у «ополченцев» была инсценировать как машина с протестантами попала в одну из бомбежек злых украинцев, в результате чего они там и погибли. 

А на самом деле их просто преследовали, машину на ходу обстреливали. Машина так и стояла почти месяц на обочине дороги, а нашли ее уже после того, как украинская армия зашла в город.

После того, как машина остановилась, в нее продолжали стрелять, а после сожгли. Вот и тлела машина до утра. Машину обнаружил сторож одного из предприятий на «Машмете».

Витя был за рулем, Вова сидел рядом с ним, братья Рувим и Альберт сидели сзади. Вова, скорее всего, был убит во время обстрела машины, потому что он остался в машине и его тело там и сгорело.

Мальчики… Рувим и Альберт выбежали из машины, но их на месте и расстреляли, потому что возле машины их тела и нашли. Ну конечно стреляли… Мне кажется, что для убийства достаточно одного выстрела, но в них высадили не одну обойму патронов, словно подобная казнь приносила удовольствие этим людям.

Витя убежал в сторону реки, но пули его догнали в спину. Так и написано в его медицинской справке: попадание в область легкого, сердца и печени сзади. Я сама видела его рубашку прострелянную, в милиции она есть…

Получается, что все они продумали до мелочей: и время было выбрано в 3 часа ночи, когда люди спят, хотя во времена постоянных обстрелов тогда мало кто спал, и плюс еще район глухой.

И вот позвонили они своим людям, что надо подобрать тела. Витю сразу не нашли, а потом, видать, позвонили и сказали, что их было четверо, вот они и начали искать Витю и подобрали его тело только на следующий день.  

Отвезли их в морг, там фотографировали, потому что фотографировали только тех, у кого не было документов. Документы у Вити на самом деле были, но его паспорт сгорел в машине.

Сейчас я уже понимаю, что в милиции наверняка уже знали об наших убитых мужчинах, потому что милиционеры фотографировали тела или к ним точно поступили фотографии убитых.

Тогда же ведь уже не было света в городе несколько дней, поэтому тела долго держать там нельзя было и теперь выходит такая картинка: набрали определенное количество тел и  их хоронили. Чтобы далеко не ходить, возле детской больницы и сделали братскую могилу. Я не знаю, сколько их там оказалось. Одни говорят 14 человек, другие 16. Потом была эксгумация, их вытащили, тела обработали, а их ведь не оденешь для похорон... 

Я тому свидетелем не была, тогда меня спасать надо было, за меня бороться, чтобы дети не остались полными сиротами. 

Конечно, мы хотели ,чтобы это все было чинно. Они ведь были обнажены. Насколько я знаю, тела были в пакетах в одной могиле. Их замотали в ткань, и как положено, там, где и они сейчас похоронены, на том же самом месте на еврейском кладбище. А остальные тела… Говорили, что там и мирные жители, и «ополченцы» тоже были. 

«С утра до вечера плакать не будешь - надо жить» 

- Было ли у Вас желание покинуть город после того, как похоронили мужа?

- Конечно, было такое желание и я на самом деле уехала. Во-первых, из-за того, что я тут пережила… Я реально задыхалась в собственном доме, невозможно было даже одну ночь тут переночевать…

Я все время, пока ждала Витю, дома не ночевала. Мы с еще одной семьей жили в другом доме и когда стала известна правда о судьбе тех, кого похитили... Я думала, что уеду и больше никогда не вернусь в Славянск. Настолько мне было тяжело. Все вокруг напоминало мне о нем: тут мы останавливались, по этой площади гуляли, все это… Мне до сих пор так больно… 

Конечно, с утра до вечера плакать не будешь - надо жить. Нужно документы переделать, воспитывать троих детей таких любимых, послушных и замечательных детей. Но честно скажу, здесь в Славянске ты не чувствуешь себя защищенным человеком. 

Витю знали многие, и в виду тех событий, которые произошли год назад, некая опаска, определенный страх все-таки присутствует. Я как верующий человек, верю в Бога, но все равно быть спокойной и уверенной, что со мной ничего не произойдет, я не могу…  

- Какие у вас планы на будущее? Я так понимаю покинуть город мыслей уже нет?

- Вы знаете,  мысль эта не покидает. Я чувствую себя достаточно не защищенным человеком. Кроме того на Донбассе остается достаточно нестабильная ситуация: каждый день убивают людей, они гибнут, исчезают…

Я не могу себя  уверенно чувствовать в Славянске. А так хочется, чтобы все было в порядке. А так конечно, забота о детях, они же все учатся. Витя у нас был как мужчина с большой буквы и как папа тоже. Мы с ним прожили 19 лет вместе и всегда решения принимал он, а сейчас мы как-то пытаемся все решать сами.

Хотелось, конечно же, все-таки сделать эту книгу, и детям, если даст Бог, внукам. Витя был неординарным, оптимистичным, позитивным, очень необычным. Люди, которые один раз его видели, говорили, что даже одной встречи с Витей достаточно, чтобы запомнить его на всю жизнь. Он ведь был руководителем молодежи, она за ним болеет и страдает…

Изначально в своей книге я писала о том, что мой муж закрыл собою солнце. Я хотела подчеркнуть в книге, что он пытался все успеть. Он очень много работал. Недавно услышала одну очень хорошую мысль – «неважно, сколько дней в твоей жизни, а важно, сколько жизни в твоих днях». А жизни с Витей было очень много.

В своей книге я хочу не прославить человека, он слышал много комплиментов при жизни, но был очень скромным человеком. Когда я собираю эпизоды его жизни, нашей жизни, то красная нить в ней - это Бог. Витя умудрился пройти Божий путь.

Я незадолго до нашего расставания сказала ему, как раз было 20 лет того, как мы стали верующими людьми, и я ему говорю: «Вить, вот 20 лет…», - Наталью переполняют воспоминания и она попросту не может закончить мысль.

Он ведь для меня был не только мужем, но и священником в доме. Я ему всегда говорила, что он на своем месте. Когда я ему говорила это, за столько лет жизни вместе, то в его глазах всегда видела согласие. И когда тебе это говорят немаловажные люди, что ты на своем место, это тоже очень важно.

- Сколько лет вашим детям?

- Старшему Ивану -  18, Зинаиде – 17, Андрею -15. А Вите исполнилось 40…

Виктор Брадарский

К сожалению, надо с этой тоской жить, от этого никуда не денешься. Как говорится – не мы первые и не мы последние. Не только мы это переживаем. Жаль, что много прекрасных мужчин уходят на войну. Они и так все были на вес золота, и особенно в последние времена. А из-за войны просто гибнут мужчины, которые должны быть отцами, должны быть мужьями, должны любить… 

Война это смутное время, и конечно очень хочется, чтобы это время побыстрее закончилось…. 

Я думаю, что людям нужно быть достаточно чутким и отзывчивыми, чтобы конфликт закончился.

А помню, как мы радовались, когда у нас сыновья рождались. Витя был один мальчик у своего отца, поэтому он так радовался, что у него два сына. А тут война и ты так переживаешь за своих мальчиков.

Хочется, чтобы наступило мирное время, что мы не хоронили своих мужей, братьев, отцов, а чтобы рождались дети и все было хорошо…

***

В ближайшее воскресенье, 31 мая, православные и протестантские христиане будут отмечать День Святой Троицы.

К сожалению, для трех семей протестантов в Славянске этот праздник будет ассоциироваться с потерей родных и близких. В чем вина этих людей? Кому они перешли дорогу? Кому мешали? Эти вопросы до сих пор мучают матерей и жен убитых протестантов Виктора Брадарского, Владимира Величко и братьев Рувима и Альберта Павенко.

Неужели убийства на религиозной почве могут быть благословлены в «русском мире», который так отчаянно пытаются нам навязать лидеры «ДНР», «ЛНР» и восточные соседи в лице Российской Федерации?

Если это действительно так, то нам уж точно не по пути. Жители Славянска хотят жить в толерантном и свободном обществе.

Для сравнения, ни одного священнослужителя церквей Московского патриархата не было репрессировано украинскими властями в освобожденных города Донбасса. И кто после этого «каратели»?