Они ушли на войну. Три истории славянцев, которые служат в АТО

Сегодня Славянск отмечает годовщину освобождения города от террористов. Много воды утекло за этот год, но в данном материале мы хотели обратить внимание общественности, что жители Славянска также принимают участие в противостоянии с российско-террористическими войсками. Мы подготовили три истории жителей Славянска и Славянского района, которые несут службу в зоне проведения антитеррористической операции.

Валерий Косолапов, 50 лет, житель Славянска, служит в батальоне "Золотые ворота", который базируется в Счастье Луганской области. С Валерием нам удалось пообщаться в Славянске, пока он вернулся домой в отпуск.

- Где вы работаете и какую должность занимаете?

- Сейчас я служу в батальоне «Золотые ворота», здесь служат ребята со всей Украины.

- Как вас встретили события 12 апреля и как после этого изменилась ваша жизнь?

- 12 апреля я был предпринимателем, занимался окнами и дверями. После того как это все произошло, я решил, что нужно идти и что-то делать.

- Можно поподробней.

- Когда брали Крым, я тогда подумал, что без меня обойдутся, все-таки мне 50 лет. Потом уже когда взяли Славянск, решил, что надо выезжать. В мае 2014 года я вывез семью в Кировоград и записался в батальон «Донбасс», тогда же я еще записался и в Национальную гвардию, и в батальон «Кировоград». Ждал некоторое время. Потом поехал в Новые Петровцы в батальон «Донбасс». Второй батальон «Донбасс» решили назвать батальон «Крым». Пробыл там 2 недели. Потом нам объявили, что батальона «Крым» не будет…

Вообще, тогда отношение к добровольцам было, мягко говоря, не очень. Никому мы были не нужны. Нам сказали, или вы идете в «Золотые ворота» или идите куда хотите. Вот большинство и пошло в «Золотые ворота», некоторые в другие батальоны пошли: «Шахтерск», «Азов», «Айдар», но основная масса, с которыми я был в Новых Петровцах, пошли в «Золотые ворота». Нас заочно быстро оформили. Буквально 18 июля прибыли под Киев. 22 июля уже приказом был оформлен. 4 августа получил удостоверение, 6 августа уже отправился в зону АТО. 8 августа мы прибыли в город Счастье. И с того времени, но с некоторыми перерывами на ротацию, я нахожусь там.

- У вас до этого был опыт какой-то военной или милицейской службы?

- Конечно, я в армии служил в 1983-85 годах, я был связистом-радистом.

- Какая у вас специализация сейчас в «Золотых воротах»?

- Я пулеметчик на БТРе, стрелок. У нас каждый имеет несколько специальностей. Людей не хватает. Поэтому, мы все постепенно всему учимся. В основном занимаемся охраной города, блокпосты, разведка. Таких прямых столкновений у нас не было, в атаку мы не ходили. Милицейский батальон, он и есть милицейским батальоном. У него свои функции.

- Как к вам местные в Счастье относятся?

- Те, кто говорит – те говорят хорошо. Те, кто думают по-другому – вообще ничего не говорят. Я могу так сказать, что я по Счастью хожу спокойней, чем по Славянску. Я то по Счастью хожу с оружием и там очень много военных, в Славянске военных вообще фактически не видно.

- Много ли знаете военнослужащих из Славянска, которые несут службу в зоне АТО?

- Со мной в батальоне служит мой зять, он тоже со Славянска, он сейчас там находится, с нами еще мой знакомый под Мариуполем в пограничных войсках. Некоторых ребят знаю: с 93 бригады есть со Славянска, в батальоне «Донбасс».

- До какого времени вы планируете оставаться служить? Есть ли какие-то термины?

- До Победы. А там посмотрим, может и в МВД останусь.

- Обеспечение от государства на должном уровне?

- Я получил удостоверение участника военных действий. Оно дает право на определенные льготы. А справка, что я нахожусь в зоне АТО, она вообще никуда не котируется.

Когда мы были в «Донбассе» нам сразу говорили, что зарплаты не будет. Нам сказали: «Если есть такие, кто пришли сюда за золотыми горами, лучше сразу забирать свои вещи». А сейчас, мы все официально оформлены как милиционеры, со всеми вытекающими отсюда соц пакетами, оплатами, боевыми, все как положено. Хотя некоторым и боевые задерживают, справок у них все еще нет. Но нам проще, мы то ведь относимся к Киевскому главку.

- А как у вас с обмундированием?

- В первое время у нас обмундирование было свое и то, что давали волонтеры, и питание тоже. Государство в августе месяце нам дало бронежилеты и автоматы - все. Сейчас в батальоне и транспортное обеспечение есть, войска помогают. А первую форму я получил в январе и сейчас я получил 2 комплекта формы: осеннюю и летнюю. А по поводу питания – мы получаем зарплату и поэтому питаться должны самостоятельно. Нам по закону не положено. То есть на это нарекать как-то неправильно. Но с питанием проблем нет, волонтеры помогают нам, питаемся мы нормально.

Если бы не волонтеры, то летом и осенью 2014 года мы голодали бы, наверно.

Ну а тем, кто занимается волонтерством, хотелось бы посоветовать обращаться непосредственно к ротам, взводам и спрашивать, что конкретно нужно. Потому что много люди собирают вещи с миру по нитке, а они, в общем-то, не нужны. Отказаться как-то неудобно, а складировать негде. Да и вообще, когда привозят в роту или взвод неважно что - перчатки или прицелы - люди сразу знают, кому они достались. То есть нельзя просто выслать куда-то.

- Вы или члены Вашей семьи пострадали каким-либо образом в период оккупации с апреля по июль?

- Со мной лично беды никакой не произошло, у зятя разбомбили дом у родителей. Сейчас это уже не важно. Меня не задело, когда я выезжал, машину у меня никто не забрал.

- Я так понимаю, семью вы вывезли в Кировоград, а сами возвращались за вещами?

- Да, я в июне ездил.

- Какая сейчас обстановка в Счастье?

- Мы стараемся поддерживать спокойную обстановку, все в городе спокойно, магазины работают, не все, конечно, но едой проблем нет. Люди есть, школы работают. Бывает по городу попадают. В январе было и вот недавно по блокпосту попало и рядом с магазином. Никто не пострадал, слава Богу. Это то, что я видел. А до этого были и погибшие.

Сейчас все в порядке, город никто не сдаст. Тут войска стоят. Это ТЕС, стратегический объект, его никто не сдаст.

- Как с боевым духом на передовой?

- Я не хочу поддаваться эйфории, но боевой дух такой, что надо идти и все освобождать.

Боевой дух хороший, позиции никто сдавать не собирается. Окапались нормально. Потому что все знают, что если не окопался, то пропал. У нас служат офицеры, майоры милиции и не стесняются брать лопаты и копать.

- Каким вы видите разрешение конфликта?

- Тут два варианта: 1 – чтобы я хотел видеть, 2 – что я реально вижу.

По факту имеем «Приднестровье-2». А хотелось бы, чтобы Россия вывела свои войска, чтобы они со своей стороны перекрыли границу и тогда война закончиться за считанные недели.

Летом уже фактически был взят Луганск, мы под городом стояли, в аэропорту. Что я хотел сказать, если российских войск не будет, то и проблемы исчезнут. Чтобы вы понимали, на стороне врага есть часть идейных, но с каждым днем их количество убавляется. А в большинстве случаев люди просто выполняют свою работу. Любая война в какой-то момент превращается в личное дело - убили друга, попали в дом. После таких событий сложно остановиться.

Повторюсь, в начале войны на стороне сепаратистов были идейные люди. Но сейчас это просто бандитизм, разворовывание.

- Я так понял, что ваш батальон в прямых боевых столкновениях участие не принимал?

- Ну что такое боевое столкновение? Штурмовать города – мы не штурмовали, высоты не брали, на доты не бросались. Задержание разведгрупп, прикрытие участков, где они могут пройти, зачистка сел – это работа спецбатальона милиции. Война не такая, что бросил все и побежал. Артиллерия отработала, пехота встречает противостояние, потом еще раз накрывает артиллерия, потом проходим дальше. Занимаем позиции и батальон проводит зачистку. Сейчас в атаку бегать – это глупо.

- Вы говорили про русские войска, а есть какие-то факты?

- Да, когда вот под Счастье задержали российских ГРУшников, это было совсем рядом от нас. Тогда обстреливали наш блокпост и в этот момент началась перестрелка от нас где-то в 800 метрах. Мы стоим блокпост держим, а перед нами 92-ая бригада стоит на позиции, которая называется «фасад». Группа вышла на них, там парень погиб. Тогда и взяли пленных российских военных.

Помню через дня 2 после этого нас на другое место перевели, где по разведданным должна была появится группа противника. Но боевики вышли не на наш батальон, а чуть-чуть правее. Они перешли реку и пытались выйти на дорогу. Вот тут-то ребята их и задержали.

У нас в Счастье, мы должны, даже обязаны ходить с оружием, нам запрещено ходить даже по одному. Это предфронтовая полоса, красный сектор. Кстати, мне запретили взять с собой пистолет в Славянск, хотя раньше это разрешалось. 

- Почему запретили?

- Не знаю с чем это связано, может были там какие-то эксцессы. Может кто-то тещу гонял, не знаю. Я считаю это идиотизмом. Я вообще сторонник, чтобы у каждого военнослужащего оружие было с собой. У меня в удостоверении написано, что я имею право на ношение и хранение.

- Боевые потери у вашего батальона "Золотые ворота" были?

- Раненные есть, убитых, слава Богу, нет. В основном ранения получают из-за артобстрелов, осколков.

- Чего пожелаете нашим читателям напоследок?

- Хотелось бы обратится к тем, людям, которые верят в пропаганду врага про "бандеровцев и карателей". Я сам по национальности русский. И в нашем батальоне примерно 80% личного состава разговаривает на русском языке, поэтому выводы делайте сами. 

А в целом, очень хочется, чтобы война поскорее закончилась и наша страна зажила лучшей жизнью. Человек ведь всегда надеется на лучшее.

Юрий Стрельцов, 32 года, житель Славянского района, служит в роте "Карпатская Сич" в составе 93-ей отдельной механизированной бригаде ВСУ. Службу несет в селе Пески, что под Донецком.

- Де вас застало 12 квітня?

- У Слов’янську, у мене мали бути зустріч в «Купеческом доме», котрий під час війни розвалили. Зустріч мала відбутися по обіді, а вранці сепаратисти зі зброєю захопили відділення міліції. Зрозуміло, що зустріч так і не відбулась. Ось так 12 квітня мене і застало. Мені подзвонив знайомий і сказав, що там все серйозно, що місто захопили сепаратисти проросійські. Чекав, що зреагують наші спецпідрозділи швидко, сиділи та їх чекали. Бо що можуть звичайні люди без нічого проти автоматів та гранатометів? Звичайно, що нічого. Міліція наша себе ніяк не показала. Здали все, що можна було і повтікали. Шоу таке влаштували. Купка маленька, ну скільки їх там було, захопило місто. Їх же там дуже мало було.

- А де ви були під час окупації?

- Я ж не з самого Слов’янська, я з під нього. Між моїм селом та містом був крайній блокпост. Біля мого села цих сепаратистів була маленька купка, основні сили знаходились в центрі міста. У Слов’янськ я іноді їздив. Звичайних мешканців вони не чіпали, тільки перевіряли паспорти на блокпостах. Ще в квітні та на початку травня я їздив у місто як звичайний громадянин. Вже тоді у центр міста було складно потрапити, там було багато блокпостів, на яких чергували люди зі зброєю. По околицях міста їздити було набагато простіше.

- Ви до 5 липня зі Слов’янського району не виїжджали?

- Ні, не виїздив. Як ви знаєте, в багатьох з нас склалось тяжке матеріальне становище, і в самому Слов’янську з продуктами тяжко було, та і в нас також. Ні зарплатні, ні виплат ніяких не надходило людям, нічого. Я живу в Черкаському, то у нас інтернету не було, поїзди не ходили, автобуси не ходили. Ми буди одрізані від усього.

- А ким ви працювали на той момент?

- Я тоді працював медичним працівником в школі. З самого початку було велике сподівання, що місто звільнять. Ми чекали-чекали і почали бачити, що українська армія почала місто поступово оточувати, наші солдати почали вибивати сепаратистів з блокпостів. Була надія, що місто звільнять більш-менш швидко. Бо до п’ятого липня вони все щільніше оточували місто. Місцеві люди, щоб взагалі не допомагали не можу сказати. Потроху таємно допомагали. Не можна сказати, що в місті у нас лише одні сепаратисти. Люди потроху нашим допомагали і харчами, і цигарками, і водою. Наші солдати сиділи в посадках та лісах голодні. Їм майже нічого не постачали. Ну і я трохи допомогав продуктами. Як то кажуть, чим був багатий город, тим і допомагав.

- Що для вас символізує п’яте липня і звільнення міста?

- Новин про цей день до нас не надходило, ми були у інформаційній блокаді. Я ж був не у самому місті, я не знав про звільнення. Навіть п’ятого числа стрілянина не стихла, багато хто і в цей день по підвалах сидів. Я дізнався аж на наступний день. Звичайно раді були, що їх прогнали і погнали швиденько аж до Констянтиновки за кілька днів, аж до Горлівки і Ясинуватої.

- Потім ви продовжили працювати?

- Так, як швиденько їх погнали звідусіль зі Слов’янська, Краматорська, Констянтиновки, Артемівська, здавалось, що і АТО швиденько закінчиться. Потім вже були певні сподівання на нового президента, на його обіцянки, на нову Верховну Раду, що вона стане кращою від попередньої. Але змін все не відбувалось. З часом всі сподівання і надії розлетілися і стало зрозуміло, що треба йти і все робити самому.

- І ви вирішили підти воювати?

- Так, я вже все зрозумів. Я подав спочатку документи в батальйон «Січ» в лютому цього року, ну потрапити туди в мене не вийшло. Тому я пішов у «Карпатську Січ», яка зараз стала ротою в 93-ій ОМБ ЗСУ.

- Яка у вас спеціальність?

- Помічник гранатометчика. Але тут ми всьому навчаємось прямо на ходу і прямо на передовій. Якщо всі, кого мобілізують, сидять в учебках, то в нас всі навчаються або на базі у Курахово, це якщо на ротації, або прямо на передовій. Зараз ми з ротації на ротації міняємось з Курахово на Піски.

- Коли ви офіційно вступили в "Карпатську Січ" і коли офіційно стали військовослужбовцем ЗСУ?

- Офіційно – 22 травня, а у «Карпатську Січ» - 28 квітня.

- Де ви побували з «гарячих» точок?

- Тільки Піски, Водяне. Водяне - це також «гаряча» точка. Її там обстрілюють постійно. Ну а Піски – це найгарячіша точка. В Пісках обстрілюють з трьох сторін.

- У бойових зіткненнях приймали участь?

- Ну у нас начебто перемир’я, а по факту стріляють кожен день. Ну у Водяному перестрілок з нашого боку немає, тільки стріляють по нам. А в Пісках стріляють по тобі кожну зміну майже. От йдеш ти на чергування, і кожну зміну тебе обстрілюють. Якщо є прямий контакт з ворогом, тоді тільки приходиться відповідати. Ну а прямий контакт – це коли сепаратисти йдуть прямо на тебе, тобто візуальний контакт є, тоді доводиться відповідати. Ну ми і відповідаємо. У нас в разпоряджені є кулемети, гранатомети ручні. А важкого на передовій нічого немає. Все воно відведено. А по нас і танки стріляють, і «Гради», і міномети, саме собою снайпери обстрілюють кожну зміну. В Пісках найстрашніше це дійти до окопів, бо поки до нього дійдеш - обстріляють декілька разів.

- Що можете побажати жителям Слов’янська в день визволення міста від терористів?

- Найбільше побажання – щоб війна ніколи не повернулася у Слов’янськ, щоб ці терористи-сепаратисти не повернулися, бо це все дуже жахливо. Ті люди, що воюють, вони це роблять не з великої радості або тому що вони великі воїни, а через те, що так треба. По-іншому Батьківщину не захистиш. Також хочу побажати жити нормально і у мирі. 

- Який бойовий дух у військовослужбовців на передовій?

- Бойовий дух – основний упор на добровольцях. А те, що робить наша влада з цими мобілізаціями, примусовими чи непримусовими, планові, чи яка вони там, то все це воно неправильно. Основний упор – добровольці, їх тут більша частина. Всі, хто прибули – ми, «Правий сектор», «ОУН» - всі добровольці. Не сказав би, що наша армія стала боєздатною, вона так і залишилась на тому рівні, що і була. Бо тих мобілізованих, що набирають, вони в основному сидять в учебках, на передову їх не відправляють, бо це робити небезпечно для їх життя.

- Що вас підштовхнуло піти до армії? Що для вас стало крайньою точкою?

- Крайня точка – це те, що ні на кого сподіватися, тільки на себе. Ні на президента, ні на Раду, ні на наше верховне керівництво. Треба просто йти і воювати, а не чекати, поки хтось щось буде за тебе робити.

Ростислав (из субъективных причин решил не разглашать своей фамилии), 39 лет, житель Славянска, служит в 23 отряде Морской охраны Государственной пограничной службы Украины в Мариуполе.

- Как вас застало 12 апреля?

- Я самый обыкновенный частный предприниматель. Зарабатывал вся жизнь своими руками, не воровал. А когда жизнь поменялась, 12 апреля, эти зашли, я, мягко говоря, обалдел. Мне жена звонит, она как раз в городе была, и говорит: «у нас в городе зеленые человечки». Я ей сказал: «Ты что шутишь? Какие могут быть зеленые человечки в Богом забытом Славянске?», она мне говорит: «Ты что мне не веришь? Приезжай посмотри!».

Я в центр города не поехал, ехал я уже домой, а мы живем в районе Черевковки, и когда я это все увидел – мост перегорожен шинами, флаги непонятные, какие-то бабушки малахольные с иконами там стоят. Вот тогда я и понял, что это капец полный для нашего города. Отец сказал, что никуда не поедет и дом не бросит. И мы с женой решили остаться переждать и посмотреть на этот цирк, так сказать понаблюдать из первых рядов. Мы 2 раза попали под жесткую бомбежку, это было 2 июня, а вторая сильная бомбежка была 2 июля, если я не ошибаюсь,  за три дня до освобождения города. Как раз на тот момент бомбили из Артема, тогда и наши ответку давали. Потому что мы как раз поднимались на Артема, там мама живет, на велосипедах поднимались через второй интернат и как раз слышим гул такой - две НОНы едут с надписями «на Киев» и «на Львов». Они видать отстрелялись и уезжали, а по мирным прилетела ответка. И вот мы в подъезд спрятались по улице Вольной, и где-то в метрах 40 от нас подъезд упал.

Помню я тогда сказал своим: «Мы не погибнем, потому что наши мины в украинских патриотов не попадают».

- Где вас застало 5 июля?

- Я был в Славянске, когда это все происходило. Ночью с 4 на 5 июля была очень сильная бомбежка и когда мы днем в тот же день ехали на велосипедах, я удивился, что все блокпосты были пустые. Я сначала не понял в чем дело, а потом проезжая, мы увидели несколько трупов этих лежащих "ополченцев" так называемых. И тогда я понял, что что-то произошло. Только потом моя мама, выезжая с Юрьевки, позвонила и сказала, что Славянск освобожден. Я по телефону об этом узнал, хотя я видел, что баррикады пустые и все было брошено. Мы потом проехались к зданию СБУ, там все было брошено и все раскидано. И в принципе все. А потом когда мы поднялись на Артема, я уже увидел, как наши БТРы едут. Они держались осторожно с местными, близко не подпускали к себе. Оно то и понятно, ведь не с лучшей стороны проявили себя многие жители нашего города.

Вот мне интересно, у нас в городе больше 400 милиционеров, а у Гиркина 15 было. И этих пятнадцати хватило, чтобы захватить горотдел. Но все равно, 400 против 15 - это смешно. И на сегодняшний день надо поднять вопрос, сколько осталось работать тех милиционеров на своих постах в Славянске, когда брали город. Они, наверное, так же и работают, сидят по своим кабинетам, точно так же берут бабки, как и раньше.

Ребята настроены так, что как закончится АТО – начнется чистка. Вот такие у нас разговоры у пацанов здесь на фронте. Потому что  коррупция как была, так она и осталась, взятки как брали, так и берут. Наверное, если бы не эта война, то давно бы порядок навели. А так, наверное, время еще не пришло. А так все наладится.

- Куда и когда вы вступили пошли воевать?

- Морские пограничники, 23 отряд морской охраны города Мариуполь. Служу здесь с марта 2015 года. Надо же эту работу кому-то делать.

В том году у нас тут катер потоп 31 августа, погибло 2 человека. Недавно у нас тоже прошел инцидент: катер наш на мину нашел, тоже погиб боец. Что еще сказать, я сам себя хвалить не умею. Я делаю ту работу, которую надо делать. Защищать Родину, защищать свой дом, свою землю. Я не могу понять тех людей, которые сидят и ждут Россию. Неужели они не понимают, что в Славянске Москвы не будет, и Питера даже не будет, и даже какого-то Смоленска не будет. У них в России в 20 километрах от Москвы деревянные хибары стоят. Какую они себе Москву представляют? Уж наверняка ту, которую красивую по телевизору показывают.

Если люди в прошлом году кричали «Путин, введи войска», они должны были отдавать себе отчет, что если сюда войдут российские войска, то будет война и твой собственный дом может быть разрушен. Два месяца в Славянске ни воды, ни света не было в городе. Те люди, которые кричали «Россия, Россия» - они не понимали этого что ли? Дай Бог, до них дойдет потихонечку, что надо любить свою Родину.

Если человек хочет что-то изменить в своей жизни, то он просто собирает свои вещи и уезжает туда, где он хочет жить. Хотят люди в России жить, пускай собирают, продают свое имущество и тихонечко живут там припеваючи. К примеру, когда я семь лет назад в Германии год прожил, я ж не звал сюда Германию - я собрался и сам туда поехал менять свою жизнь.

- Что хотели бы пожелать жителям Славянска в годовщину освобождения города от террористов?

- Людям я хочу пожелать, чтобы они поумнели. Чтобы больше читали, меньше смотрели телевизор, больше думали и работали. Потому что кого мы видели там на баррикадах? Одних наркоманов,  алкоголиков, тунеядцев – людей, которые не хотят работать.

Пусть люди не ждут кого-то, а берут все в свои руки и приводят свой город в порядок. Тут надо, чтобы работали люди. Нечего само не свалятся на голову.

Люди ждали этих российских пенсий. Хорошим примером в приходе России выступает Крым. Посмотрите, что там происходит. Пенсии им подняли там, но продукты и цены на коммуналку они тоже везде подняли. Так что получилось по пенсиям там как и в Украине.

Надо людям больше читать, больше вникать во все это. Потому что вот эти все политические игры до хорошего не приведут. 

Я по истории помню, что был император, который написал в своем завещании, чтобы в процессе, когда его будут хоронить, руки поставили ладонями вверх, чтобы все видели, что он - покровитель всего мира - на тот свет с собой ничего не взял.

Я очень хочу, чтобы был мир. Чтобы люди наконец-то поняли, хотя мы живем в таком мире, где все относительно, где без плохого нет хорошего. Вот если бы не эта война, то мы бы не стали той нацией, которой сейчас являемся. Нам народ очень помогает. Волонтеры привозят нам еду и все на свете, включая обмундирование. Мы бы столько не продержались, если бы не было столько небезразличных людей. А врага мы выгоним обязательно. Со мной служат такие ребята, у которых нет переживания за себя, есть только переживания за свою страну, за дом свой, за родных, за жен, за детей. А за себя они абсолютно не думают, выполняют свою работу и все. Она тяжелая, опасная - эти все взрывы и бомбежки постоянные.

Широкино наше долбят так, что мама не горюй. Но никто про это не думает. Все настроены на победу. Все будет хорошо.

- Что для вас стало рубиконом, чтобы пойти защищать Родину?

- Родина она же, как мать, а я свою мать даже больную не брошу, какая бы она не была. Ну а кто еще мать родную бросит? Не знаю, все прячутся, все бегают от этой армии. Ну а чего ее боятся? Это нормальная, мужская робота. Я до этого был продавцом в свое время, потом срочником служил в Крыму. Крым сейчас временно не наш, но мы его вернем. Не знаю, я ли буду его возвращать или уже кто-то другой, не дай Бог конечно, война может затянуться и на несколько десятилетий. Я все-таки надеюсь, что это кончится к осени или весне следующего года. Это мои такие надежды. Экономически Россию завалят, да и весь мир с нами, поэтому развязка близко. Финансирование для этих «ополченцев» закончится и все, они сразу разбегутся. Это у нас патриоты бесплатно идут и отдают свою жизнь, потому что они знают, за что они дерутся. Они дерутся за свою Родину, за свою землю, за своих родных. А наши враги воюют за деньги. Как финансирование закончится, так они и убегут с этой войны. Это мое такое мнение.

- Насколько за последнее время изменилась наша армия и в какую сторону?

- Ну если бы у нас не было армии, то эти орки были бы уже под Киевом, а не на той линии где они сейчас. Конечно ребята боевые. В Мариуполе стоит и 79 бригада десантников, 95 бригада стоит, батальон «Донбасс», «Азов». Со мной очень много служит людей, которые принимали участи и в Ираке, и с Афганистана очень много, и офицеров у нас таких много. Это все боевые ребята, на этом все и держится. Ребята очень профессиональные. Нам конечно далековато до россиян в плане техники и вооружения, но в человеческом ресурсе – им далеко до нас. У нас все взрослые, все состоявшиеся, все действительно патриоты, тут нет случайных людей, тут только те, которые действительно хотят защищать свою землю, свою Родину. У нас со Славянска служат 5 или 6 человек.

Читателей можете заверить, что ДРУГОЙ РОДИНЫ НЕ БУДЕТ. Так от меня и передайте. Надо любить Украину, хоть она и изнасилована и обворована, но она как мать родная.

У меня такое сравнение: моя страна – это моя мать. Лучшего слова не найти. Вот она выздоравливает потихоньку, и скоро станет сильной Европейской страной.