Как живут на линии разграничения. Поселок Южное

Поселок Пивденное, или как его чаще называют Южное, входит в Торецкий городской совет. До мая 2018 года он был разделен на две части – западная под контролем незаконных вооруженных формирований, восточная – украинской армии. 17 мая 2018 года ВСУ взяли под контроль весь поселок. Через два километра от Пивденного – неконтролируемая Горловка, между ними село Чигири – серая зона, в которой постоянно происходят обстрелы. Сейчас в Чигирях живут две семьи. В Пивденном – около 700 человек, в основном, это пенсионеры и люди с инвалидностью.

Заросшие улицы, заборы, изрешеченные осколками, разрушенные или поврежденные дома, в некоторых окна забиты досками – их покинули хозяева и неизвестно, когда они вернутся. Дом, пригодный для жизни, в Южном можно купить за пять тысяч гривен, некоторые продаются для разборки на кирпичи – за тысячу гривен.

Возле единственного работающего в поселке продуктового магазина в тени лежат собаки, их подкармливают военные. Школа находится в соседнем городке Железное, там же размещена и амбулатория, где принимает семейный врач. По более серьезным вопросам нужно обращаться в центральную районную больницу. Автобусы курсируют до соседних населенных пунктов, правда, по выходным с расписанием проблемы, во второй половине дня рейсов нет.

"Одно из помещений шахты Южная" 

Надежда

«Вот сейчас начнутся обстрелы, как раньше. Мне скажут «уходите», а куда идти, я всю жизнь здесь прожила»

В прошлом году в огород к пенсионерке Надежде попал снаряд, взрывной волной выбило стекла и повредилась крыша. Осколками снаряда потом игрались соседские дети.

«На обстрелы мы никак не реагируем. Мы уже привыкли с 2014 года. При сильных взрывах вибрирует земля, дребезжат стекла в старых окнах, могут открыться двери. Первые годы мы прятались в погребе, а потом перестали, становимся между стенами где-то, и ждем – пронесет или не пронесет», - рассказывает Надежда.

Вода сейчас подается по летнему графику – утром и вечером. Одно лето воды не было совсем, жители поселка брали ее у односельчанина в скважине. Несколько раз при обстреле был поврежден газопровод, но его быстро отремонтировали.

«Вот сейчас начнутся у нас здесь обстрелы, как раньше. Мне скажут «уходите», а куда идти, я всю жизнь здесь прожила. Лишней копейки за душой нет, никуда не побежишь. Даже если оформить справку переселенца и получать тысячу гривен – за эти деньги жилье не снимешь. Нам предлагали уехать несколько лет назад, но нашу улицу меньше обстреливали, чем те, что ближе к Чигирям, и мы остались», - объясняет пенсионерка.

Надежда – глава уличного комитета, такие есть на каждой улице. Они составляют списки всех проживающих людей, узнают, какая нужна помощь, участвуют в выдаче гуманитарной помощи. С главами уличных комитетов систематически встречаются мониторы БФ «Право на защиту», чтобы узнавать о проблемах не от чиновников, а непосредственно от жителей.

В населенных пунктах вдоль линии разграничения БФ «Право на защиту» занимается мониторингом, предоставлением юридических консультаций и сопровождением в судах, помощью в возобновлении документов, формированием запросов на другие гуманитарные организации. Часто люди обращаются с вопросами по поводу разрушенного в ходе военных действий жилья. Сотрудники БФ «Право на защиту» помогают составлять документы и обращаться в суды за компенсацией. На сегодняшний день, не смотря на выигранные судебные дела, выплаты государством не осуществляются.

Если дом поврежден в ходе обстрела, то собственники приглашают специальную комиссию из местного совета, которая составляет акт и фотографирует нанесенный ущерб. Средства на серьёзный ремонт не выдаются, чаще всего это пленка, которой можно затянуть окна вместо стёкол, шифер, доски. Многие дома были повреждены не попаданием осколков, а от постоянной вибрации при работе артиллерии. Стены начинают трескаться и здания медленно разрушаются. В таком случае акт составить невозможно и люди борются с проблемой своими силами – ставят скрепляющие железные стяжки.

Сейчас гуманитарную помощь выдают реже. Это могут быть продуктовые наборы, семена для посева, помощь на лечение. Ситуация отличается от 2014-2015 годов, людям нужны не предметы первой необходимости, а помощь по ремонту жилья.

Многое зависит от местной власти, жители говорят, что в соседнем посёлке Новгородское органы местного самоуправления работают активнее, подают заявки на гранты, уже установили солнечные батареи, разместили камеры наблюдения, открыли полицейскую станцию. В Южном же вся инициатива только на местных жителях.

Так выглядят многие заборы в поселке

Оксана

«Во время обстрелов я обнимаю сына и отворачиваюсь, чтобы он не видел, что мне тоже страшно»

Накануне Оксана заснула в 2 ночи, а встала в 6 утра – все из-за звуков обстрелов. Окна не закрывает из-за жары, и чтобы они не повредились от взрывной волны. Ее 10-летний сын не поехал в детский лагерь, потому что боится уезжать от мамы, пережитый ребенком за эти годы стресс дает себя знать.

«Сын все время реагирует на обстрелы. Как мне его успокоить? Я сама боюсь. Обнимаю его, отворачиваюсь, чтобы он не видел, что мне тоже страшно», - с волнением говорит женщина.

В школу приезжают психологи, проводят занятия. «Ребенок может рассказать психологу больше, чем мне, но этот стресс все равно в нем. Я взрослая, понимаю, что стреляют не по нам, а дальше, но руки и ноги все равно дрожат. Мне говорят – не нервничай, не принимай близко к сердцу. А как?», - делится Оксана.

Дети в поселке собирают гильзы и осколки снарядов. Они уже давно понимают, из какого оружия стреляют и с какой стороны. Когда ситуация обостряется, дети не ходят в школу, им дают задание на дом. Родителей никто не предупреждает, уже все сами понимают, когда отправлять ребенка на занятия, а когда – нет.

Дом у Оксаны медленно разрушается, одна из гуманитарных организаций предлагает купить ей и сыну жилье в одном из ближайших городов. С одной стороны, женщина ждет этого, а с другой – боится, что не найдет работу, не справится с новой жизнью.

Вид на шахту «Южная»

Светлана

«Так мы и живем, надеемся на лучшее. То было затишье, а сейчас опять обострилось. Но мы не унываем»

Светлана работает сторожем на уже несколько лет нефункционирующей шахте «Южная». Женщина и ее коллеги не получают зарплату уже третий месяц, как оплачивать коммунальные платежи не знает.

Ее дом был дважды поврежден при обстреле. При одном из них Светлану вынесло взрывной волной в другую комнату, в результате травмы женщина получила сотрясение мозга.

«Голова болит и болит, особенно, когда начинают стрелять, прям приступы. Когда начинаются обстрелы, уже никуда не иду, а куда? В погреб?  Стреляют, вроде, далеко, а когда будет «ответка» – неизвестно. Что тут прятаться. Обстрел может длиться часами, с небольшими промежутками. Жители поселка, у которых не выдерживают нервы, пытаются на это время выезжать в город, чтобы не слышать», - рассказывает Светлана.

Средства на лечение можно получить только от гуманитарных организаций. Так, в прошлом году Светлане выдали деньги на обследование МРТ. Что будет с ней дальше, она не знает, а пока живет с постоянными болями.

В начале боевых действий Светлана пыталась начать новую жизнь в Черкассах, нашла там работу, но у нее не получилось интегрироваться. Часть людей ее не принимали, называли «сепаратисткой». Поэтому вернулась домой.

«Так мы и живем, надеемся на лучшее. То было затишье, а сейчас опять обострилось. Но мы не унываем», - грустно улыбаясь, говорит Светлана на прощание.

Притупление чувств – один из способов выжить на линии разграничения

Леонид – психолог мобильной группы, которая работает с населением, живущим вдоль линии разграничения от нуля до 15 километров.

На базах школ в населенных пунктах вдоль линии разграничения создаются специальные пространства для детей, где есть игры, спортивный инвентарь, канцелярия, материалы для хендмейда. Доступ в эти комнаты имеют все жители, там проводятся занятия, подключен интернет.

«Наша задача – поддерживать людей, которые живут в травматической ситуации. Мы даем человеку возможность понять, что с ним происходит. Обучаем минимальным навыкам, как работать с тревогой, как разобраться, что происходит в его теле, нормализировать свои состояния. По сути мы обучаем нормальной реакции на ненормальные события», - говорит Леонид.

Для детей все гораздо сложнее, потому что из-за отсутствия жизненного опыта, они думают, что с ними что-то не так. Ребенок сталкивается с новыми непонятными чувствами, очень важно легализировать их, понять, что с ним происходит то же, что и с другими.

Осознание того, что с человеком происходят понятные, хоть и неприятные вещи, уже снижает психическое напряжения. Этот опыт человек может применить только сам, его нельзя навязать, передать. Часто люди, живущие на линии разграничения, попадают в состояние эмоционального отупения. Чтобы не бояться постоянных обстрелов, они перестают чувствовать страх, кажутся себе неуязвимыми. В таких ситуациях притупляются все чувства, и человек перестает злиться, любить, заботиться. Это часто приводит к конфликтам между людьми и в семьях. Для многих на линии разграничения притупление чувств – это способ выжить, единственно верная стратегия.

***

Спустя пять лет войны люди научились жить вдоль линии разграничения и даже привыкли к звукам обстрелов. Чтобы они не чувствовали себя незащищенными и брошенными, государство, как минимум, должно выработать действующий механизм компенсации за разрушенные во время военных действий дома. Также во многих населенных пунктах проблемой остаётся транспортное сообщение, что лишает жителей в том числе и доступа к качественным медицинским услугам. Важным остается и вопрос психологической помощи для людей, которые постоянно живут в стрессовой ситуации, интеграции, возможности внутреннего туризма и обучения.

Ольга Панфилова